Дмитрий Черненко
Свой на районе
ИГРОК
Регистрация:29.09.2024
Сообщения:19
Реакции:1
Баллы:35
1. ФИО и идентификационные данные:
Черненко Дмитрий Евгеньевич (ID 310-598).
2. Возраст и дата рождения:
36 лет (родился 15 марта 1989 г., г. Москва).
3. Фотографии:
( в низу)
3. Фотографии:
( в низу)
4. Пол:
Мужской.
5. Вероисповедание:
Православный (к вере относится с уважением, но не фанатично).
6. Национальность:
Русский.
7. Родители:
Отец: Черненко Евгений Васильевич (1955 г.р.), подполковник юстиции в отставке, бывший следователь Генпрокуратуры.
Мать: Черненко (урожд. Смирнова) Ольга Николаевна (1960 г.р.), юрист в Московской городской коллегии адвокатов.
Мать: Черненко (урожд. Смирнова) Ольга Николаевна (1960 г.р.), юрист в Московской городской коллегии адвокатов.
8. Внешний вид:
Рост: 178 см.
Телосложение: атлетическое (регулярные тренировки в спортзале 3 раза в неделю).
Одежда: строгий деловой стиль – темные костюмы, белые или голубые рубашки, галстуки сдержанных расцветок. Вне работы допускает casual (рубашка с джинсами).
Особенности: всегда гладко выбрит, короткая стрижка «полубокс», носит очки с антибликовым покрытием (зрение -1,5).
Телосложение: атлетическое (регулярные тренировки в спортзале 3 раза в неделю).
Одежда: строгий деловой стиль – темные костюмы, белые или голубые рубашки, галстуки сдержанных расцветок. Вне работы допускает casual (рубашка с джинсами).
Особенности: всегда гладко выбрит, короткая стрижка «полубокс», носит очки с антибликовым покрытием (зрение -1,5).
9. Особые приметы:
Шрам над левой бровью (получен в 14 лет во время занятий боксом).
Татуировка отсутствует (удалена лазером в 2018 г. перед поступлением на госслужбу).
Татуировка отсутствует (удалена лазером в 2018 г. перед поступлением на госслужбу).
10. Образование:
- Школа:
Лицей №1535 с углубленным изучением права (1996–2006).
Победитель городской олимпиады по праву (2005). - Высшее образование:
МГУ им. Ломоносова, юридический факультет (2006–2011), красный диплом.
Тема диплома: «Проблемы доказывания в коррупционных делах». - Дополнительное образование:
Курсы при Генпрокуратуре РФ (2015).
Повышение квалификации по киберпреступлениям (2020).
11. Жизненная линия (акцент на юридической карьере):
Первые шаги (0-3 года)
Детская комната маленького Димы больше напоминала кабинет прокурора. Вместо обычных игрушек — деревянный молоточек судьи, миниатюрные кодексы и папки с «уголовными делами» (раскрашенными схемами «преступлений»). На стене висела доска с «доказательствами» — отпечатки ладошек, обведённые красным маркером, а на полке вместо плюшевых зверюшек стояли игрушечные статуэтки «подсудимых» и книги с громкими названиями вроде «Закон для самых маленьких».
Его первым словом было не «мама» или «папа», а «суд» — правда, в его исполнении это звучало как «тут». Мама смеялась, что её сын начал оперировать юридическими терминами раньше, чем научился нормально есть ложкой. В два года он уже требовал «привлечь к ответственности» своего плюшевого зайца за «незаконное проникновение» в коробку с печеньем, а в три — устраивал «судебные заседания» в гостиной, где в роли обвинителя грозно вопрошал: «Подсудимый кот Барсик, признаёте ли вы свою вину в хищении сосиски?»
Родители удивлялись: вместо мультиков Дима просил включить новости о громких процессах, а вместо сказок на ночь требовал «обвинительное заключение» — историю о том, как кто-то «нарушил закон» и был «приговорён к справедливому наказанию». Бабушка качала головой: «Ну всё, растёт будущий прокурор», а папа, скрывая улыбку, добавлял: «И даже не сомневайся — Генеральный!»
И хотя Дима ещё путал право и лево, он твёрдо знал одно: его призвание — стоять на страже закона. Пусть пока только в рамках домашнего «судебного процесса» над игрушками.
"Суд!" - первое осознанное слово, произнесенное в 11 месяцев, когда отец вернулся с заседания. В два года он уже устраивал "допросы" плюшевому мишке, а в три - организовал первый "судебный процесс" в детском саду над мальчиком, отобравшим куклу. Воспитатели только разводили руками - такого они еще не видели.
Его первым словом было не «мама» или «папа», а «суд» — правда, в его исполнении это звучало как «тут». Мама смеялась, что её сын начал оперировать юридическими терминами раньше, чем научился нормально есть ложкой. В два года он уже требовал «привлечь к ответственности» своего плюшевого зайца за «незаконное проникновение» в коробку с печеньем, а в три — устраивал «судебные заседания» в гостиной, где в роли обвинителя грозно вопрошал: «Подсудимый кот Барсик, признаёте ли вы свою вину в хищении сосиски?»
Родители удивлялись: вместо мультиков Дима просил включить новости о громких процессах, а вместо сказок на ночь требовал «обвинительное заключение» — историю о том, как кто-то «нарушил закон» и был «приговорён к справедливому наказанию». Бабушка качала головой: «Ну всё, растёт будущий прокурор», а папа, скрывая улыбку, добавлял: «И даже не сомневайся — Генеральный!»
И хотя Дима ещё путал право и лево, он твёрдо знал одно: его призвание — стоять на страже закона. Пусть пока только в рамках домашнего «судебного процесса» над игрушками.
"Суд!" - первое осознанное слово, произнесенное в 11 месяцев, когда отец вернулся с заседания. В два года он уже устраивал "допросы" плюшевому мишке, а в три - организовал первый "судебный процесс" в детском саду над мальчиком, отобравшим куклу. Воспитатели только разводили руками - такого они еще не видели.
Школьные годы (3-12 лет)
Первый класс юридического лицея стал для Димы настоящим испытанием – но не потому, что ему было сложно учиться, а потому, что он с первых дней пытался реформировать систему. Вместо сказок на ночь он заучивал статьи Конституции, вместо обычных прогулок требовал экскурсии в здание суда, а на вопрос «Кем ты хочешь стать?» отвечал не «космонавтом», а «прокурором с правом внесения законодательных инициатив».
Уже в первом классе он составил «Кодекс школьных правил», где прописал не только права, но и обязанности учителей. В семь лет он впервые цитировал Конвенцию о правах ребенка, когда педагог отказалась отпускать его в туалет. В девять – шокировал директора, подав официальную (хоть и наивно оформленную) жалобу на запрет бегать на переменах, доказав, что это противоречит нормам здорового развития.
Но настоящей легендой школы стал его «Патруль порядка» – добровольный отряд, который Дима организовал среди одноклассников. Они «расследовали» нарушения:
Незаконные конфискации (когда учитель забирал телефоны);
Дискриминацию при дежурстве (если кого-то заставляли мыть доску чаще других);
Фальсификацию контрольных (списывание у отличников).
«Патруль» выносил «предупреждения», а в особо серьезных случаях Дима писал «постановления» с отсылками к реальным законам. Однажды он даже устроил «судебное заседание» в классе, чтобы разобрать конфликт между учительницей и учеником, который отказался снять на уроке пиджак (Дима доказал, что дресс-код не регламентирует этот момент).
Родителям регулярно звонили из школы – то педагоги жаловались на «чрезмерную правовую активность», то другие родители просили «убедить Диму не апеллировать к Уголовному кодексу в спорах с детьми». Но мама с папой только гордо переглядывались – их сын рос неудобным гражданином. А значит, всё шло по плану.
К двенадцати годам Дима знал, что юридический лицей – лишь первая ступень. Впереди – большая дорога. И он уже видел себя на ней... в мантии прокурора, конечно.
Лето 2001 года запомнилось особенно - отец взял его на настоящее судебное заседание. Дело о краже велосипеда казалось Диме событием вселенского масштаба. В тот вечер в его "дневнике нарушений" появилась новая графа - "судебные ошибки".
Уже в первом классе он составил «Кодекс школьных правил», где прописал не только права, но и обязанности учителей. В семь лет он впервые цитировал Конвенцию о правах ребенка, когда педагог отказалась отпускать его в туалет. В девять – шокировал директора, подав официальную (хоть и наивно оформленную) жалобу на запрет бегать на переменах, доказав, что это противоречит нормам здорового развития.
Но настоящей легендой школы стал его «Патруль порядка» – добровольный отряд, который Дима организовал среди одноклассников. Они «расследовали» нарушения:
Незаконные конфискации (когда учитель забирал телефоны);
Дискриминацию при дежурстве (если кого-то заставляли мыть доску чаще других);
Фальсификацию контрольных (списывание у отличников).
«Патруль» выносил «предупреждения», а в особо серьезных случаях Дима писал «постановления» с отсылками к реальным законам. Однажды он даже устроил «судебное заседание» в классе, чтобы разобрать конфликт между учительницей и учеником, который отказался снять на уроке пиджак (Дима доказал, что дресс-код не регламентирует этот момент).
Родителям регулярно звонили из школы – то педагоги жаловались на «чрезмерную правовую активность», то другие родители просили «убедить Диму не апеллировать к Уголовному кодексу в спорах с детьми». Но мама с папой только гордо переглядывались – их сын рос неудобным гражданином. А значит, всё шло по плану.
К двенадцати годам Дима знал, что юридический лицей – лишь первая ступень. Впереди – большая дорога. И он уже видел себя на ней... в мантии прокурора, конечно.
Лето 2001 года запомнилось особенно - отец взял его на настоящее судебное заседание. Дело о краже велосипеда казалось Диме событием вселенского масштаба. В тот вечер в его "дневнике нарушений" появилась новая графа - "судебные ошибки".
Испытание характером (12-18 лет)
Подростковый бунт Димы принял неожиданную форму – он восставал не против правил, а за их соблюдение. В 14 лет, когда сверстники бунтовали, слушая запрещённую музыку или прогуливая уроки, он вёл картотеку судебных решений, раскладывая папки с делами по категориям: «Дискриминация», «Нарушение процессуальных норм», «Злоупотребление полномочиями». Его комната превратилась в подобие юридической библиотеки – на полках стояли тома законов, а на стене висела доска с разбором громких дел, включая школьные конфликты.
Одноклассники поначалу смеялись над его «занудством», пока он не разобрал один из школьных скандалов с профессиональной скрупулёзностью. Учительница незаконно удалила ученика с урока за «неуважительный вид» (дырка на джинсах), и Дима не просто возмутился – он подготовил полноценный анализ:
собрал свидетельские показания (опрос класса);
нашёл аналогичные прецеденты в судебной практике;
составил официальное обращение с ссылками на закон «Об образовании».
Директор, прочитав его «заключение», не просто признал его правоту – он пригласил Диму на педсовет, чтобы разобрать ситуацию. С тех пор к нему стали обращаться за «консультациями»:
Ученики – когда их незаслуженно наказывали;
Учителя – когда сомневались в правомерности своих действий;
Даже родители – если возникали спорные моменты с администрацией школы.
К 16 годам он организовал «Школьную правовую службу» – неофициальный кружок, где объяснял одноклассникам их права, учил писать жалобы и разбирал конфликты. Его принципиальность раздражала тех, кто привык нарушать правила, но даже самые отъявленные хулиганы стали осторожнее – никто не хотел получить от Димы «юридическое обоснование» своего наказания.
А в 18, перед выпуском, он подал в суд на школу… и выиграл. Повод был пустяковый – незаконный сбор денег «на ремонт», но для Димы это стало делом принципа. Директор в сердцах сказал: «Из тебя вырастет либо гениальный прокурор, либо самый опасный адвокат».
Дима только усмехнулся. Он уже знал, кем станет.
Его принципиальность стала притчей во языцех. Когда весь класс списывал контрольную, он один работал самостоятельно. "Если я хочу бороться за справедливость, я должен начинать с себя", - объяснял он потрясенным учителям.
Одноклассники поначалу смеялись над его «занудством», пока он не разобрал один из школьных скандалов с профессиональной скрупулёзностью. Учительница незаконно удалила ученика с урока за «неуважительный вид» (дырка на джинсах), и Дима не просто возмутился – он подготовил полноценный анализ:
собрал свидетельские показания (опрос класса);
нашёл аналогичные прецеденты в судебной практике;
составил официальное обращение с ссылками на закон «Об образовании».
Директор, прочитав его «заключение», не просто признал его правоту – он пригласил Диму на педсовет, чтобы разобрать ситуацию. С тех пор к нему стали обращаться за «консультациями»:
Ученики – когда их незаслуженно наказывали;
Учителя – когда сомневались в правомерности своих действий;
Даже родители – если возникали спорные моменты с администрацией школы.
К 16 годам он организовал «Школьную правовую службу» – неофициальный кружок, где объяснял одноклассникам их права, учил писать жалобы и разбирал конфликты. Его принципиальность раздражала тех, кто привык нарушать правила, но даже самые отъявленные хулиганы стали осторожнее – никто не хотел получить от Димы «юридическое обоснование» своего наказания.
А в 18, перед выпуском, он подал в суд на школу… и выиграл. Повод был пустяковый – незаконный сбор денег «на ремонт», но для Димы это стало делом принципа. Директор в сердцах сказал: «Из тебя вырастет либо гениальный прокурор, либо самый опасный адвокат».
Дима только усмехнулся. Он уже знал, кем станет.
Его принципиальность стала притчей во языцех. Когда весь класс списывал контрольную, он один работал самостоятельно. "Если я хочу бороться за справедливость, я должен начинать с себя", - объяснял он потрясенным учителям.
Становление профессионала (18-30 лет)
Юрфак МГУ встретил Диму как родного – наконец-то он оказался в среде, где его страсть к праву не считали странностью, а восхищались ею. Уже на первой лекции он устроил жаркую дискуссию с профессором, оспорив его трактовку статьи УК, а к концу семестра сокурсники прозвали его «молодым Плевако» – за умение находить нестандартные юридические ходы там, где другие видели тупик.
Но настоящая слава пришла к нему на первой стажировке в прокуратуре. Дима, вместо того чтобы покорно выполнять поручения, изучил одно из дел, которое вёл сам начальник отдела – и обнаружил грубые процессуальные нарушения. Когда он робко указал на них, ему намекнули «не высовываться». Тогда Дима пошёл ва-банк:
подготовил юридическое заключение с отсылками к практике Верховного суда;
отправил копию в надзорное управление;
на совещании публично заявил о нарушениях, несмотря на ледяные взгляды коллег.
Дело пришлось пересматривать, а начальник отдела получил выговор. Диму вызвал к себе замгенпрокурора – все ждали разноса, но вместо этого услышали:
«Либо вы самый неудобный практикант за последние 20 лет, либо именно такие люди нам и нужны».
После этого случая за ним закрепилась репутация «несгибаемого» – того, кто не боится идти против системы, если система неправа.
"Вы либо принципиальны всегда, либо никогда", - эту фразу он повторял как мантру, когда коллеги советовали "не высовываться". Его диплом о коррупционных схемах в госзакупках вызвал настоящий переполох - несколько чиновников лишились своих мест.
Но настоящая слава пришла к нему на первой стажировке в прокуратуре. Дима, вместо того чтобы покорно выполнять поручения, изучил одно из дел, которое вёл сам начальник отдела – и обнаружил грубые процессуальные нарушения. Когда он робко указал на них, ему намекнули «не высовываться». Тогда Дима пошёл ва-банк:
подготовил юридическое заключение с отсылками к практике Верховного суда;
отправил копию в надзорное управление;
на совещании публично заявил о нарушениях, несмотря на ледяные взгляды коллег.
Дело пришлось пересматривать, а начальник отдела получил выговор. Диму вызвал к себе замгенпрокурора – все ждали разноса, но вместо этого услышали:
«Либо вы самый неудобный практикант за последние 20 лет, либо именно такие люди нам и нужны».
После этого случая за ним закрепилась репутация «несгибаемого» – того, кто не боится идти против системы, если система неправа.
"Вы либо принципиальны всегда, либо никогда", - эту фразу он повторял как мантру, когда коллеги советовали "не высовываться". Его диплом о коррупционных схемах в госзакупках вызвал настоящий переполох - несколько чиновников лишились своих мест.
Годы роста:
22 года: Первая кровь
Его диплом по злоупотреблениям госорганов научный руководитель назвал "провокационным", но подписал — слишком железной была аргументация. На защите один из членов комиссии язвительно спросил: "Вы действительно думаете, что в России можно работать прокурором с такими взглядами?"
Дима ответил без паузы:
"Если нельзя — значит, именно так и надо работать".
В тот же вечер его пригласили на собеседование в Прокуратуру Москвы — то ли из интереса, то ли чтобы "присмотреться" к выскочке.
Дима ответил без паузы:
"Если нельзя — значит, именно так и надо работать".
В тот же вечер его пригласили на собеседование в Прокуратуру Москвы — то ли из интереса, то ли чтобы "присмотреться" к выскочке.
24 года: Крещение огнём
Первое же его дело — обвинение в халатности против чиновника из мэрии. Коллеги шептались: "Брось, это гиблое дело, его крышует Самый Главный".
Дима не бросил.
Он неделю не спал, перебирая документы, и нашёл: договор с фирмой-однодневкой был подписан до решения комиссии. Чиновник оправдывался: "Опечатка в датах!"
Но Дима уже выстроил цепочку переводов денег. Приговор — 4 года.
В коридорах прокуратуры после этого случая за ним закрепилось прозвище: "Терминатор".
Дима не бросил.
Он неделю не спал, перебирая документы, и нашёл: договор с фирмой-однодневкой был подписан до решения комиссии. Чиновник оправдывался: "Опечатка в датах!"
Но Дима уже выстроил цепочку переводов денег. Приговор — 4 года.
В коридорах прокуратуры после этого случая за ним закрепилось прозвище: "Терминатор".
26 лет: Переломный момент
Его перевели в Генпрокуратуру после дела о фальсификации доказательств против предпринимателя. Следователи уверяли: "Он точно виновен, просто улики надо... подправить".
Дима не стал "подправлять". Вместо этого — нашёл запись камеры, которая опровергала показания свидетелей. Дело развалилось.
Начальник вызвал его на ковёр:
— Ты либо наивный идиот, либо думаешь, что ты здесь Берия в юбке. Запомни: система не любит героев.
Дима ответил:
— Я не герой. Я просто делаю свою работу.
Через месяц того начальника уволили за взятку.
Дима не стал "подправлять". Вместо этого — нашёл запись камеры, которая опровергала показания свидетелей. Дело развалилось.
Начальник вызвал его на ковёр:
— Ты либо наивный идиот, либо думаешь, что ты здесь Берия в юбке. Запомни: система не любит героев.
Дима ответил:
— Я не герой. Я просто делаю свою работу.
Через месяц того начальника уволили за взятку.
28 лет: Война по правилам
Когда он возглавил группу по надзору за следствием, в Подмосковье исчезли документы по делу о коррупции. Дима приехал лично — и устроил обыск в своём же ведомстве.
Нашли сейф с компроматом на главу района. Тот пригрозил: "Ты играешь с огнём, мальчик".
Дима подшил угрозы в дело как доказательство давления.
Через три месяца районного главу арестовали.
Нашли сейф с компроматом на главу района. Тот пригрозил: "Ты играешь с огнём, мальчик".
Дима подшил угрозы в дело как доказательство давления.
Через три месяца районного главу арестовали.
30 лет: Новая эра
Теперь он — зампрокурора Москвы. В его кабинете висит детский рисунок: он в мантии, с молотком судьи.
Подпись: "Самый справедливый прокурор".
Его боятся. Его ненавидят. Его уважают.
Но самое главное — ему верят.
А это — опаснее всего.
Подпись: "Самый справедливый прокурор".
Его боятся. Его ненавидят. Его уважают.
Но самое главное — ему верят.
А это — опаснее всего.
Зрелые решения (30-35 лет)
Сейчас, оглядываясь на свой путь, Дмитрий Сергеевич Волков (как он теперь официально представляется в судах) видит чёткую закономерность. Каждый этап - от детской комнаты с игрушечными кодексами до первых громких дел - вёл его к этому моменту. Его кабинет в прокуратуре стал местом паломничества молодых юристов, а методы работы - хрестоматийными.
"Школа Волкова" - так неофициально называют его подход к делу:
"Школа Волкова" - так неофициально называют его подход к делу:
- Принцип трёх "П" - Проверь, Перепроверь, Подтверди. Он требует от подчинённых изучать каждое дело минимум с трёх углов зрения.
- "Теория разбитого стекла" - если закрывать глаза на мелкие нарушения процессуальных норм, рано или поздно начнутся серьёзные злоупотребления.
- "Правило 24 часов" - никогда не принимать окончательное решение по делу в день ознакомления. "Ночь должна пройти", - любит повторять Дмитрий.
Его лекции для молодых следователей собирают аншлаги. "Дело - это не просто стопка бумаг, - говорит он, медленно прохаживаясь перед аудиторией. - За каждым документом - человеческая судьба. Наша ошибка может сломать жизнь невиновному, а невнимательность - оставить на свободе настоящего преступника".
Особое внимание он уделяет работе с вещественными доказательствами. В его кабинете хранится легендарная папка с надписью "Дело №000" - сборник самых поучительных ошибок следствия за последние 10 лет.
"Вот здесь, - листает он страницы перед стажёрами, - следователь не проверил алиби, полагаясь на показания одного свидетеля. Результат? Два года тюрьмы для невиновного. А здесь - не учли погодные условия в день преступления, из-за чего вся цепочка улик рассыпалась".
Но главное его ноу-хау - "Система перекрёстного контроля", когда каждое дело параллельно изучают два независимых следователя. За пять лет внедрения эта методика сократила количество судебных ошибок в его ведомстве на 40%.
Сейчас Дмитрий работает над мемуарами "Прокурорский иммунитет", где откровенно рассказывает о давлении, соблазнах и моральных дилеммах профессии. "Настоящий иммунитет прокурора, - пишет он, - не в неприкосновенности, а в неподкупности принципов".
К 35 годам он достиг того, о чём мечтал в детстве. Но вместо чувства завершённости испытывает новую жажду - изменить саму систему изнутри. Его кандидатура уже звучит в списках возможных претендентов на пост Генерального прокурора.
"Я только начинаю", - говорит он себе каждое утро, глядя в зеркало перед выходом на работу.
Особое внимание он уделяет работе с вещественными доказательствами. В его кабинете хранится легендарная папка с надписью "Дело №000" - сборник самых поучительных ошибок следствия за последние 10 лет.
"Вот здесь, - листает он страницы перед стажёрами, - следователь не проверил алиби, полагаясь на показания одного свидетеля. Результат? Два года тюрьмы для невиновного. А здесь - не учли погодные условия в день преступления, из-за чего вся цепочка улик рассыпалась".
Но главное его ноу-хау - "Система перекрёстного контроля", когда каждое дело параллельно изучают два независимых следователя. За пять лет внедрения эта методика сократила количество судебных ошибок в его ведомстве на 40%.
Сейчас Дмитрий работает над мемуарами "Прокурорский иммунитет", где откровенно рассказывает о давлении, соблазнах и моральных дилеммах профессии. "Настоящий иммунитет прокурора, - пишет он, - не в неприкосновенности, а в неподкупности принципов".
К 35 годам он достиг того, о чём мечтал в детстве. Но вместо чувства завершённости испытывает новую жажду - изменить саму систему изнутри. Его кандидатура уже звучит в списках возможных претендентов на пост Генерального прокурора.
"Я только начинаю", - говорит он себе каждое утро, глядя в зеркало перед выходом на работу.
Сегодняшний день
Дождь стучит по крыше служебной "Волги", когда Дмитрий Черненко подъезжает к зданию Московской областной прокуратуры. В салоне пахнет кожей и свежими газетами – водитель, отставной майор полиции, как всегда купил "Российскую газету" с новыми поправками в законодательство.
Сегодня у Дмитрия особый день – ровно десять лет как он пришел сюда стажером. Теперь его подпись стоит под обвинительными заключениями по делам, о которых пишут федеральные СМИ.
Первое дело: "Школьный тендер"
На столе уже ждет папка с грифом "Срочно". Речь о хищении 28 миллионов рублей при закупке компьютеров для подмосковных школ. Дмитрий щелкает ручкой – он заметил нестыковку еще вчера: по документам поставлены мощные графические станции, а в актах приема – обычные офисные компьютеры.
"Сергей Иванович, – обращается он к коллеге, – давай запросим переписку между директором школы и поставщиком. И проверь, нет ли у них общих знакомых в налоговой".
Неожиданный визит
В приемную врывается взволнованная женщина: "Моего мужа арестовали за взятку, но он невиновен!". Дмитрий откладывает дела – такие просьбы он никогда не игнорирует. Через полчаса уже ясно: показания против бизнесмена давал один свидетель, причем странно одинаковыми формулировками.
"Это шаблонный текст, – бормочет Дмитрий, делая пометку. – Следователь даже не потрудился перефразировать".
Обед по-прокурорски
В кафетерии на первом этаже Дмитрий обсуждает с коллегами новое дело о рейдерском захвате завода. Молодой стажер робко спрашивает: "Как вы всегда находите слабые места в документах?"
"Когда-то мой наставник научил меня: если все улики идеально совпадают – значит, кто-то их подогнал", – отвечает Черненко, отодвигая тарелку с недоеденным салатом.
Выезд на место
После обеда – срочный выезд в Балашиху. На стройплощадке бизнес-центра произошло обрушение. Местные следователи говорят о "техногенной аварии", но Дмитрий замечает свежие следы демонтажа несущих конструкций.
"Это не авария, – говорит он, поднимая кусок арматуры. – Здесь сознательно убрали опоры. Нужно возбуждать дело по 238 статье".
Вечерний анализ
Возвращаясь в прокуратуру, Дмитрий просматривает в планшете материалы для завтрашнего суда. Дело о мошенничестве в сфере ЖКХ – 45 потерпевших пенсионеров. Он уже трижды переписывал обвинительную речь, подбирая самые точные формулировки.
Домашний вечер
В своей квартире в Мытищах Дмитрий снимает пиджак с погонами помощника прокурора. На столе – рисунок сына: папа в суде со словами "Справедливость победит!". Жена ставит чайник: "Опять задерживался?"
"Знаешь, – улыбается Дмитрий, – сегодня одна женщина сказала мне спасибо. Ее мужа выпустили после моей проверки. Вот ради таких моментов и стоит работать".
За окном гаснет свет – завтра новый рабочий день. Новые дела. Новые вызовы. Но принципы остаются прежними: закон, справедливость, ответственность. Именно этому десять лет назад учил его первый наставник, чей портрет теперь висит в кабинете Дмитрия с надписью: "Главное – не бояться идти до конца".
Личные качества:
Сегодня у Дмитрия особый день – ровно десять лет как он пришел сюда стажером. Теперь его подпись стоит под обвинительными заключениями по делам, о которых пишут федеральные СМИ.
Первое дело: "Школьный тендер"
На столе уже ждет папка с грифом "Срочно". Речь о хищении 28 миллионов рублей при закупке компьютеров для подмосковных школ. Дмитрий щелкает ручкой – он заметил нестыковку еще вчера: по документам поставлены мощные графические станции, а в актах приема – обычные офисные компьютеры.
"Сергей Иванович, – обращается он к коллеге, – давай запросим переписку между директором школы и поставщиком. И проверь, нет ли у них общих знакомых в налоговой".
Неожиданный визит
В приемную врывается взволнованная женщина: "Моего мужа арестовали за взятку, но он невиновен!". Дмитрий откладывает дела – такие просьбы он никогда не игнорирует. Через полчаса уже ясно: показания против бизнесмена давал один свидетель, причем странно одинаковыми формулировками.
"Это шаблонный текст, – бормочет Дмитрий, делая пометку. – Следователь даже не потрудился перефразировать".
Обед по-прокурорски
В кафетерии на первом этаже Дмитрий обсуждает с коллегами новое дело о рейдерском захвате завода. Молодой стажер робко спрашивает: "Как вы всегда находите слабые места в документах?"
"Когда-то мой наставник научил меня: если все улики идеально совпадают – значит, кто-то их подогнал", – отвечает Черненко, отодвигая тарелку с недоеденным салатом.
Выезд на место
После обеда – срочный выезд в Балашиху. На стройплощадке бизнес-центра произошло обрушение. Местные следователи говорят о "техногенной аварии", но Дмитрий замечает свежие следы демонтажа несущих конструкций.
"Это не авария, – говорит он, поднимая кусок арматуры. – Здесь сознательно убрали опоры. Нужно возбуждать дело по 238 статье".
Вечерний анализ
Возвращаясь в прокуратуру, Дмитрий просматривает в планшете материалы для завтрашнего суда. Дело о мошенничестве в сфере ЖКХ – 45 потерпевших пенсионеров. Он уже трижды переписывал обвинительную речь, подбирая самые точные формулировки.
Домашний вечер
В своей квартире в Мытищах Дмитрий снимает пиджак с погонами помощника прокурора. На столе – рисунок сына: папа в суде со словами "Справедливость победит!". Жена ставит чайник: "Опять задерживался?"
"Знаешь, – улыбается Дмитрий, – сегодня одна женщина сказала мне спасибо. Ее мужа выпустили после моей проверки. Вот ради таких моментов и стоит работать".
За окном гаснет свет – завтра новый рабочий день. Новые дела. Новые вызовы. Но принципы остаются прежними: закон, справедливость, ответственность. Именно этому десять лет назад учил его первый наставник, чей портрет теперь висит в кабинете Дмитрия с надписью: "Главное – не бояться идти до конца".
Личные качества:
1. Бескомпромиссность в вопросах законности
"Закон не должен гнуться под обстоятельства" – эту фразу Дмитрий повторяет так часто, что коллеги шутят: "Если бы Черненко был религиозен, он бы цитировал Уголовный кодекс вместо молитвы".
Неприятие "серых схем"
Однажды на совещании по коррупционному делу высокопоставленного чиновника ему сказали: "Дима, ну ты же понимаешь, это системная ошибка, не надо раздувать скандал". В ответ он молча положил на стол распечатку статьи 290 УК РФ ("Получение взятки") и спросил: "Где здесь пункт про 'системные ошибки'?"
Принципиальность в мелочах
Даже в рабочих отчетах он никогда не допускает формулировок вроде "нарушения носят технический характер". "Либо есть нарушение, либо нет. 'Технического убийства' ведь не бывает?"
Неприятие "серых схем"
Однажды на совещании по коррупционному делу высокопоставленного чиновника ему сказали: "Дима, ну ты же понимаешь, это системная ошибка, не надо раздувать скандал". В ответ он молча положил на стол распечатку статьи 290 УК РФ ("Получение взятки") и спросил: "Где здесь пункт про 'системные ошибки'?"
Принципиальность в мелочах
Даже в рабочих отчетах он никогда не допускает формулировок вроде "нарушения носят технический характер". "Либо есть нарушение, либо нет. 'Технического убийства' ведь не бывает?"
2. Способность анализировать большие массивы информации
Коллеги называют это "эффектом Черненко" – умение находить ключевую деталь в тысячах страниц документов.
Методика "Три экрана"
На его рабочем столе всегда три монитора:
Документы дела
Судебная практика
Свежие поправки в законодательство
"Закон – как пазл. Иногда нужная статья прячется в поправках двухлетней давности"
Легендарный случай
В деле о мошенничестве с госзакупками (87 томов!) он заметил, что все подозрительные платежи проходили по четвергам между 14:00 и 15:30. Оказалось, в это время ответственный чиновник регулярно отсутствовал на "обеденном перерыве" (который проводил в банке, получая наличные).
Методика "Три экрана"
На его рабочем столе всегда три монитора:
Документы дела
Судебная практика
Свежие поправки в законодательство
"Закон – как пазл. Иногда нужная статья прячется в поправках двухлетней давности"
Легендарный случай
В деле о мошенничестве с госзакупками (87 томов!) он заметил, что все подозрительные платежи проходили по четвергам между 14:00 и 15:30. Оказалось, в это время ответственный чиновник регулярно отсутствовал на "обеденном перерыве" (который проводил в банке, получая наличные).
3. Развитые ораторские способности
Его речи в суде разбирают на цитаты. Молодые прокуроры даже ведут "Черненко-дневники", записывая его формулировки.
Прием "Юридическая поэзия"
Вместо сухого перечисления статей он строит обвинение как историю:
"14 марта потерпевший еще верил, что инвестирует в будущее. 15 марта его будущее украли. А 16 марта обвиняемый уже тратил эти деньги в клубе 'Мираж' – вот чек из банковской выписки..."
Работа с возражениями
Когда защита пытается давить на эмоции ("Мой подзащитный – семьянин!"), Дмитрий парирует:
"Прекрасно. Значит, он точно знал, каково это – лишать семью средств к существованию, когда обманывал вкладчиков"
Дополнительные качества:
Психологическая интуиция – за 5 минут допроса определяет, врет человек или просто запутался
Педантичность – его обвинительные заключения называют "образцовыми" даже судьи
Чувство черного юмора (коллеги вспоминают, как он назвал свой сейф с особо важными делами "Хранилищем грехов")
"Самые опасные преступники – те, кто считает закон условностью. Поэтому мы должны быть безусловны" (из выступления перед студентами МГУ)
Прием "Юридическая поэзия"
Вместо сухого перечисления статей он строит обвинение как историю:
"14 марта потерпевший еще верил, что инвестирует в будущее. 15 марта его будущее украли. А 16 марта обвиняемый уже тратил эти деньги в клубе 'Мираж' – вот чек из банковской выписки..."
Работа с возражениями
Когда защита пытается давить на эмоции ("Мой подзащитный – семьянин!"), Дмитрий парирует:
"Прекрасно. Значит, он точно знал, каково это – лишать семью средств к существованию, когда обманывал вкладчиков"
Дополнительные качества:
Психологическая интуиция – за 5 минут допроса определяет, врет человек или просто запутался
Педантичность – его обвинительные заключения называют "образцовыми" даже судьи
Чувство черного юмора (коллеги вспоминают, как он назвал свой сейф с особо важными делами "Хранилищем грехов")
"Самые опасные преступники – те, кто считает закон условностью. Поэтому мы должны быть безусловны" (из выступления перед студентами МГУ)
12. Настоящее время (2025 год)
Текущая деятельность:
6:30 утра – резкий звонок будильника прерывает короткий сон. На тумбочке – зарядка для слухового аппарата (последствия того самого допроса в зоне военных действий два года назад) и потрёпанный экземпляр Уголовного кодекса с закладками. Первое, что видит Дмитрий, открывая глаза – семейное фото: он в прокурорском мундире, жена Анна в форме следователя, и их трёхлетний сын Егор в миниатюрном пиджаке с импровизированным прокурорским значком.
7:00 – строгий утренний ритуал: контрастный душ, быстрая проверка новостей на специальном юридическом агрегаторе, который он сам разработал для отслеживания изменений в законодательстве. На кухне жена разливает кофе – крепкий, без сахара, как он любит. "Опять ночью работал?" – спрашивает она, видя свежие пометки в деле о коррупции в строительном комплексе. "Пришла идея, как вывести этих жуликов на чистую воду", – отвечает он, уже просматривая на планшете материалы сегодняшнего заседания.
8:15 – дорога на работу в служебной машине превращается в мобильный офис. По громкой связи идёт разговор с заместителем: "Петрович, проверь ещё раз этих подрядчиков из пятого дела. Там явный сговор по 210-й статье". Водитель Николай, бывший участковый, уже десять лет возит Дмитрия и научился понимать его с полуслова.
9:00 – здание прокуратуры. Его кабинет на третьем этаже – своеобразный "оперативный штаб". На стене – электронная доска с текущими делами, подарок коллег на 35-летие. На столе – три монитора, старый деревянный набор для бумаг (подарок отца при поступлении на службу) и фотография того самого первого "суда" в детском саду. Секретарь Марина Ивановна, ветеран прокуратуры, уже приготовила свежий чай и список срочных вопросов.
10:30 – оперативное совещание. Дмитрий жёстко, но справедливо разбирает ошибки молодых следователей: "Иван Сергеевич, ваш протокол – это не сочинение на вольную тему! Где ссылки на доказательную базу?" Его боятся, но уважают за феноменальную память и способность видеть то, что упускают другие.
13:00 – обеденный перерыв превращается в рабочее совещание. В прокурорской столовой за отдельным столом идёт обсуждение резонансного дела о мошенничестве в медицинском кластере. Дмитрий набрасывает на салфетке схему преступной группы – позже это станет ключом к раскрытию дела.
15:00 – выезд на место происшествия. Крупная авария на стройке, возможны нарушения техники безопасности. Дмитрий лично осматривает территорию, задаёт неудобные вопросы подрядчику, замечает странные несоответствия в документах. "Здесь пахнет не только газом, но и уголовным делом", – бросает он в сторону оперативников.
18:30 – неожиданный визит в детский сад сына. Сегодня – "День профессий", и маленький Егор упросил папу прийти. Дети в восторге от настоящего прокурора, особенно когда он устраивает импровизированный "суд" над игрушечным волком, который "обижал" зайчиков. Воспитатели с удивлением замечают, как серьёзно трёхлетки включаются в процесс.
20:00 – семейный ужин. Жена делится деталями своего дела, Дмитрий советует неочевидный угол расследования. Сын демонстрирует новые знания: "Папа, а я сегодня сказал Саше, что отбирать игрушки – это нарушение Конвенции о правах ребёнка!" На столе – домашние пельмени и графин с водой (алкоголь Дмитрий не употребляет принципиально – "прокурор должен быть трезв всегда").
22:00 – вечерний ритуал: проверка почты, подготовка к завтрашнему дню. На экране – видео с камер наблюдения по новому делу. Вдруг он замечает важную деталь, которую все пропустили. Быстрый звонок оперативникам: "Срочно задержите этого курьера! Он не просто передаёт документы – он участник схемы!"
23:30 – перед сном – обязательные десять минут с сыном. Сегодня читают адаптированную версию "Золотого ключика", где Буратино подаёт в суд на Карабаса-Барабаса за незаконное лишение свободы. "Пап, а я тоже буду прокурором?" – спрашивает Егор. "Если это будет твой осознанный выбор", – улыбается Дмитрий, поправляя на сыне пижаму с маленькими Фемидами.
00:00 – короткий сон перед новым рабочим днём. На тумбочке – завтрашнее обвинительное заключение по делу о коррупции в медицинском университете. За окном – тишина ночной Москвы, которую он защищает каждый день своей принципиальной позицией и бескомпромиссной работой.
Рабочие привычки:
Ежедневный анализ судебной практики
Персональная система учета процессуальных сроков
Требовательность к подчиненным
6:30 утра – резкий звонок будильника прерывает короткий сон. На тумбочке – зарядка для слухового аппарата (последствия того самого допроса в зоне военных действий два года назад) и потрёпанный экземпляр Уголовного кодекса с закладками. Первое, что видит Дмитрий, открывая глаза – семейное фото: он в прокурорском мундире, жена Анна в форме следователя, и их трёхлетний сын Егор в миниатюрном пиджаке с импровизированным прокурорским значком.
7:00 – строгий утренний ритуал: контрастный душ, быстрая проверка новостей на специальном юридическом агрегаторе, который он сам разработал для отслеживания изменений в законодательстве. На кухне жена разливает кофе – крепкий, без сахара, как он любит. "Опять ночью работал?" – спрашивает она, видя свежие пометки в деле о коррупции в строительном комплексе. "Пришла идея, как вывести этих жуликов на чистую воду", – отвечает он, уже просматривая на планшете материалы сегодняшнего заседания.
8:15 – дорога на работу в служебной машине превращается в мобильный офис. По громкой связи идёт разговор с заместителем: "Петрович, проверь ещё раз этих подрядчиков из пятого дела. Там явный сговор по 210-й статье". Водитель Николай, бывший участковый, уже десять лет возит Дмитрия и научился понимать его с полуслова.
9:00 – здание прокуратуры. Его кабинет на третьем этаже – своеобразный "оперативный штаб". На стене – электронная доска с текущими делами, подарок коллег на 35-летие. На столе – три монитора, старый деревянный набор для бумаг (подарок отца при поступлении на службу) и фотография того самого первого "суда" в детском саду. Секретарь Марина Ивановна, ветеран прокуратуры, уже приготовила свежий чай и список срочных вопросов.
10:30 – оперативное совещание. Дмитрий жёстко, но справедливо разбирает ошибки молодых следователей: "Иван Сергеевич, ваш протокол – это не сочинение на вольную тему! Где ссылки на доказательную базу?" Его боятся, но уважают за феноменальную память и способность видеть то, что упускают другие.
13:00 – обеденный перерыв превращается в рабочее совещание. В прокурорской столовой за отдельным столом идёт обсуждение резонансного дела о мошенничестве в медицинском кластере. Дмитрий набрасывает на салфетке схему преступной группы – позже это станет ключом к раскрытию дела.
15:00 – выезд на место происшествия. Крупная авария на стройке, возможны нарушения техники безопасности. Дмитрий лично осматривает территорию, задаёт неудобные вопросы подрядчику, замечает странные несоответствия в документах. "Здесь пахнет не только газом, но и уголовным делом", – бросает он в сторону оперативников.
18:30 – неожиданный визит в детский сад сына. Сегодня – "День профессий", и маленький Егор упросил папу прийти. Дети в восторге от настоящего прокурора, особенно когда он устраивает импровизированный "суд" над игрушечным волком, который "обижал" зайчиков. Воспитатели с удивлением замечают, как серьёзно трёхлетки включаются в процесс.
20:00 – семейный ужин. Жена делится деталями своего дела, Дмитрий советует неочевидный угол расследования. Сын демонстрирует новые знания: "Папа, а я сегодня сказал Саше, что отбирать игрушки – это нарушение Конвенции о правах ребёнка!" На столе – домашние пельмени и графин с водой (алкоголь Дмитрий не употребляет принципиально – "прокурор должен быть трезв всегда").
22:00 – вечерний ритуал: проверка почты, подготовка к завтрашнему дню. На экране – видео с камер наблюдения по новому делу. Вдруг он замечает важную деталь, которую все пропустили. Быстрый звонок оперативникам: "Срочно задержите этого курьера! Он не просто передаёт документы – он участник схемы!"
23:30 – перед сном – обязательные десять минут с сыном. Сегодня читают адаптированную версию "Золотого ключика", где Буратино подаёт в суд на Карабаса-Барабаса за незаконное лишение свободы. "Пап, а я тоже буду прокурором?" – спрашивает Егор. "Если это будет твой осознанный выбор", – улыбается Дмитрий, поправляя на сыне пижаму с маленькими Фемидами.
00:00 – короткий сон перед новым рабочим днём. На тумбочке – завтрашнее обвинительное заключение по делу о коррупции в медицинском университете. За окном – тишина ночной Москвы, которую он защищает каждый день своей принципиальной позицией и бескомпромиссной работой.
Рабочие привычки:
Ежедневный анализ судебной практики
Персональная система учета процессуальных сроков
Требовательность к подчиненным
13. Планы на будущее
Профессиональные:
Планы грандиозны: реформа досудебного производства, школа молодых прокуроров, возможно - преподавание. "Я должен передать то, что получил сам", - говорит он, просматривая заявления стажеров.
Его мечта - создать систему, где закон будет работать как часы. Где не будет места субъективизму и халатности. Где справедливость станет не идеалом, а повседневной реальностью.
Личные:
Написание мемуаров "Прокурорская этика"
Создание семейной династии юристов
Планы грандиозны: реформа досудебного производства, школа молодых прокуроров, возможно - преподавание. "Я должен передать то, что получил сам", - говорит он, просматривая заявления стажеров.
Его мечта - создать систему, где закон будет работать как часы. Где не будет места субъективизму и халатности. Где справедливость станет не идеалом, а повседневной реальностью.
Личные:
Написание мемуаров "Прокурорская этика"
Создание семейной династии юристов
14. Итог
История Дмитрия - это не просто карьерный рост. Это путь человека, для которого закон стал смыслом жизни с первых шагов. Его принципиальность многих раздражает, некоторые называют его фанатиком. Но когда на кону справедливость, он готов идти до конца.
"Я не выбирал эту профессию, - улыбается он. - Она выбрала меня. И я благодарен судьбе за этот выбор".
Жизненное кредо: "Закон должен работать даже тогда, когда никто не смотрит".
"Я не выбирал эту профессию, - улыбается он. - Она выбрала меня. И я благодарен судьбе за этот выбор".
Жизненное кредо: "Закон должен работать даже тогда, когда никто не смотрит".
Последнее редактирование:
